Пушкин в Болдине спустя месяц карантина

Александр Сергеевич Пушкин в самом начале осени 1830 года попался в лапы холерного карантина, находясь по делам наследства за 500 верст от светского мира в родовом имении Болдино Нижегородской губернии. О том, что настроение Александра Сергеевича уже через месяц резко изменилось в сторону противоположную беззаботной свободе, свидетельствуют письма к верному другу Плетневу и невесте Наталье Николаевне Гончаровой. Александр Сергеевич не особо скучал на первых порах по любимой невесте, нет, ей, конечно, он вида не показывал, но с другом откровенничал. Вот 2 письма, оправленные Пушкиным в один день 9 сентября 1830 года.
Плетневу пишет с озорными нотками, мол, завидуй молча: «…Милый мой, Петр Александрович, приехал я в деревню и отдыхаю.Около меня колера морбус. Знаешь ли, что это за зверь? того и гляди, что забежит он и в Болдино, да всех нас перекусает — того и гляди, что к дяде Василью отправлюсь. Ты не можешь вообразить, как весело удрать от невесты, да и засесть стихи писать. Жена не то, что невеста. Куда! Жена свой брат. При ней пиши сколько хошь. А невеста пуще цензора Щеглова, язык и руки связывает… Сегодня от своей получил я премиленькое письмо; обещает выйти за меня и без приданого. Приданое не уйдет. Зовет меня в Москву — я приеду не прежде месяца. Ах, мой милый! что за прелесть здешняя деревня! вообрази: степь да степь; соседей ни души; езди верхом сколько душе угодно, пиши дома сколько вздумается, никто не помешает. Уж я тебе наготовлю всячины, и прозы и стихов».
Наталье Николаевне Пушкин писал по-французски, и тон послания в корне отличался от весточки Плетневу, все по делу, без озорства: «Моя дорогая, моя милая Наталья Николаевна, я у ваших ног, чтобы поблагодарить вас и просить прощения за причиненное вам беспокойство. Мое пребывание здесь может затянуться вследствие одного совершенно непредвиденного обстоятельства. Я думал, что земля, которую отец дал мне, составляет отдельное имение, но, оказывается, это — часть деревни из 500 душ, и нужно будет произвести раздел. Я постараюсь это устроить возможно скорее. Еще более опасаюсь я карантинов, которые начинают здесь устанавливать. У нас в окрестностях — Cholera morbus1 (очень миленькая особа). И она может задержать меня еще дней на двадцать! Вот сколько для меня причин торопиться! Еще раз простите меня и верьте, что я счастлив, только будучи с вами вместе».
Прошел почти месяц, погода портилась, как у нас сейчас, градус настроения у Александра Сергеевича снижался. Прилетел поэту хлесткий подзатыльник от судьбы за игривый настрой в начале карантина, мол, сиди, Александр Сергеевич, в карантине и далее, поскольку надежды твои на прорыв в столицу через 20 дней абсолютно безосновательны и фантастичны. Нервы у Пушкина сдавали.
Во всем пасмурном, как это водится у мужчин в любые времена, Александр Сергеевич винил будущую тещу, о чем хлестко жаловался другу Плетневу через месяц карантина в письме от 29 сентября 1830 года.
И так был Александр Сергеевич зол, что даже в начале послания обошелся к Петру Александровичу без традиционного обращения, уже не до светского языка ему было из-за холерной самоизоляции: «….теща моя отлагала свадьбу за приданым, а уж, конечно, не я. Я бесился. Теща начинала меня дурно принимать и заводить со мною глупые ссоры; и это бесило меня. Хандра схватила, и черные мысли мной овладели. Неужто я хотел иль думал отказаться? но я видел уж отказ и утешался чем ни попало…в женихах счастлив только дурак; а человек мыслящий беспокоен и волнуем будущим…
Я, оконча дела мои, еду в Москву сквозь целую цепь карантинов. Месяц буду в дороге по крайней мере. Месяц я здесь прожил, не видя ни души, не читая журналов…я бы хотел переслать тебе проповедь мою здешнюю мужикам о холере; ты бы со смеху умер, да не стоишь ты этого подарка. Прощай, душа моя; кланяйся от меня жене и дочери».
Плетнев, конечно, на верного друга обиды не держал, поскольку всё понимал да к ссорам склонности не имел. Надеждам Александра Сергеевича скоро доскакать до столицы не суждено было сбыться, карантин в Болдине затянулся, попытка Пушкина прорваться сквозь спецпосты успехом не увенчалась, впереди ждали два месяца заточения в имении. И ложка каши гречневой не лезла в рот, и настойка не пилась. Однако Александру Сергеевичу все же полегче было, чем нам. На лошади катался, с крестьянами общался, и никто у него грамот на передвижение не требовал. Спасали его осень, дождь и любовь, нашедшая свой страстный выход в стихах и прозе.
2020 Наши дни..
Из-за хитрого коронавируса закрыт сегодня музей Пушкина в Болдине.
Как сообщает администрация Большеболдинского района Нижегородской области, на 24 апреля сего года
имеется один подтвержденный случай инфицирования местного жителя вирусом COVID-19.
Сей гражданин находится на лечении в районном поселке Шатки, состояние здоровья удовлетворительное. Болдино почти миновала коронавирусная зараза: и от центра далеко, и народу не так много по весне в те заповедные края приезжает, а может Александр Сергеевич свое имении бережет, зря что ли за всех от карантинной разлуки с любимой страдал.